Валунные насыпи на островах в Белом море

Обзор состояния исследования
Некоторые наблюдения о каменных сложениях на Большом Заяцком острове
Вопросы датирования и культурной принадлежности

Автор текста - Шахнович М.М.
Карельский государственный краеведческий музей
Республика Карелия, г.Петрозаводск, пл. Ленина, 1. Е-mail: marksuk@onegо.ru

Обзор состояния исследования

На Севере России каменные сложения наиболее активно изучались на островах в Белом море. Соловецкий архипелаг, не входящий в административные границы Республики Карелии, исторически тяготеет к культурным процессам, происходящим на ее территории. Каменные «курганы» на островах достаточно многочисленны. Например, самый большой комплекс - святилище Соловецкого архипелага на Большом Заяцком острове включает в себя «850 валунных насыпей, 13 лабиринтов и десятки других, достоверно не интерпретированных каменных выкладок» (Мартынов, 2002а, с.61). Исследователями они обычно или определялись как надмогильные сооружения исторических саамов, или относились вместе с лабиринтами к элементам культово-погребальных комплексов протосаам. В границах Соловецкого архипелага визуально они сильно разнятся, что позволяет разделить их на две различные, не связанные между собой группы.

Первая группа валунных насыпей - некрупные валунные «курганы» конструкционно простые и больших размеров (1,2 - 2,5 м в диаметре и высотой до 1 м) - в целом наиболее соотносится с понятиями «каменная куча, каменная груда». В 1970 г. «при разборке двух курганообразных каменных сооружений под "шапкой" насыпи обнаружены ямы овальной формы, заполненные гумусовой землей с включением размельченных и пережженных камней, причем в одном из курганов вместе с кварцитовыми отщепами найдены две кальцинированные кости человека (эпифиз бедренной кости и фрагмент голени)» (Куратов, 1971, с.10). При исследовании в 1971 г. каменной кучи близ лабиринта в Капорской губе о.Анзер «в подкурганной яме обнаружены кальцинированные кости человека (четыре позвонка), великолепный кварцевый скребок, кремневые и кварцевые отщепы, а также рыбьи позвонки и фрагменты костей животного, вероятно, тюленя» (Куратов, 1972, с. 17; Мартынов, 2002а, с.70).

Наиболее значительные по объемам раскопки каменных сложений первой группы были проведены А.Я.Мартыновым в 90-х гг. ХХ в. Работы были осуществлены на 19 конструктивно различных каменных насыпях на мысе Лабиринтов Анзерского острова и на Большом Заяцком острове. Автор раскопок отмечает, что все исследованные каменные кучи содержат культурный слой — «гумусный горизонт мощностью до 0,2 м (прослойка темно-серого, практически черного песка, перемешанного с торфом), содержащий фрагменты костей млекопитающих (в том числе ластоногих), отдельные угольки, кварцевые сколы и отщепы» (Мартынов, 1994, с.89). Различия в материалах раскопок каменных насыпей позволили реконструировать специфику операций при их сооружении (Мартынов, 2002, с.106). 1. Насыпь сооружалась над сгоревшим «погребальным костром», остатки которого посыпаны раковинами моллюсков (мыс Лабиринтов Анзерского острова). 2. Помещение на площадку будущего кургана кальцинированных или необожженных костей млекопитающих, кварцевых предметов и закладывание их камнями (Б. Заяцкий остров). 3. Выкладывание каменной кучи на моренной гряде (Б. Заяцкий остров). А.Я.Мартынов считает, что в одном случае — на мысе Лабиринтов насыпи действительно являются курганами и понятия «святилище» и «родовые могильники» применительно к данной группе объектов нашло более основательное подтверждение. В другом - древние насыпи Б. Заяцкого острова представляли символические кенотафы (Мартынов, 1994, с. 90; 2002б, с.38). Хотя авторы раскопок и утверждают, что культурный слой фиксировался «точечно» только под каменными сложениями, однако, на наш взгляд, как и в вышеописанном случае с раскопками А.А.Куратова в 1971 г., речь все же может идти о возможной ситуации более позднего возведения каменных сложений на культурном пласте памятника каменного века.

Кроме того, следует упомянуть, что в августе 1930 г. А.Я.Брюсов во время кратковременной экскурсии на Соловки «разобрал одну овальную диаметром 1,5 x 1 м кучу камней у внешнего края лабиринта № 1 (по описи Н.Н.Виноградова) на Б. Заяцком острове. Куча эта возвышалась на 38 см над современной поверхностью, основание же уходило под почву на 25 см, основанием служил нетронутый слой мелких валунов и гальки». А.Я.Брюсов предположил, что каменные кучи на Соловецком архипелаге по внешнему виду «совершенно сходны со скандинавскими погребальными насыпями из камней» (Брюсов, 1930, с.13). Он отмечал, что «искусственное сооружение большинства этих памятников не возбуждает сомнения и они имеют только культовое или погребальное назначение» (Брюсов, 1940, с.149—150).

А.Я.Мартынов предполагает реальным соотнести описанные более простые сложения с каменным инвентарем первой группы с материковым населением Онежского полуострова Белого моря и датировать их III тыс. до н.э. (Мартынов, 1990, с.271; 2002а, с.102). Особо необходимо отметить, что каменные кучи первого типа считаются исследователем, составляющим элементом «островных святилищ» вместе с лабиринтами и другими «каменными выкладками символического характера». Отмечается, что лабиринты и символические выкладки из камней являлись вторичными по отношению к каменным кучам (Мартынов, 2002а, с.97, 101).

Каменные сложения второго типа представлены только на локальном участке мыса Колгуй о.Анзерский. Они располагаются на самой низкой, первой морской террасе. Представляют собой невысокие земляные холмики (1,5—2 x 0,7—1 x 0,1—0,2 м), обложенные в один слой крупными плоскими камнями (толщиной 10 — 12 см и диаметром до 30 — 40 см) по внешней поверхности, с расположением более крупных камней по наружному краю. Выделяются три самостоятельных типа данных «могильников» (от 16 до 30 «захоронений»): каменные кладки овальной формы, «могилы» с подчетырехугольными и овальными в плане каменными «оградками» и многокамерные конструкции из камней. И.И.Гохман и А.Я.Мартынов считают это следствием разновременности их сооружения и различий в социальном положении погребенных. По многочисленным находкам «тризновой» лепной и гончарной славянской керамики, собранной с поверхности сооружений, памятники датируются XII — ХV вв. И.И.Гохман в 1977 г. разобрал на данном мысу две каменные кучи. При этом какие-либо останки и артефакты на вскрытых участках отсутствовали (Гохман, 1979; Куратов, 1988, с.15; Мартынов, 1983, с.85—86). Следы «перемешанного слоя» под камнями прослеживались до глубины 0,3 м. И.И.Гохман реконструирует данные сооружения как обложенные камнями поверхностные погребения (Гохман, 1979, с.106). Если судить по имеющимся иллюстрациям (Гохман, 1979, рис.3), памятники «исторического периода» на мысе Колгуй Анзерского острова действительно можно определить как системы надмогильных сооружений. Аналогий на территории Карелии они не имеют. Все построения об этнической интерпретации памятников как относящихся каким-либо образом к саамской народности и тем более представлении их как «специального ритуального места захоронений саамской знати» основываются только на подчеркнуто предположительном допущении, что, «по-видимому, в первой половине II тыс. н.э. Соловецкие острова входили в зону расселения лопарей» и «хотя прямых свидетельств о проживании лопарей на архипелаге до появления русского населения нет, вполне вероятно, что острова ими посещались» (Гохман, 1979, с.99). Единственным основанием для общей датировки «саамского пантеона» служат сборы с поверхности фрагментов средневековой лепной и гончарной керамики. Можно согласиться с тризновым ее характером, но очень сомнительным представляется тезис об экспорте саамским населением гончарной продукции в XII - ХV вв. (Мартынов, 2002а, с.130). Объект, если рассматривать его как могильник, достаточно хорошо укладывается в рамки набора признаков, присущих православной погребальной традиции: строгое соблюдение христианской ориентации по линии запад - восток, выкладки «могил» рядами и создание каменных «оградок» вокруг них, а также остатки тризновой посуды. По большому счету, речь в данном случае идет не о «каменных курганах», а о земляных холмиках, обложенных камнями. Нельзя забывать, что И.И.Гохман свое предположительное заключение об этнической принадлежности данных «могил» делал на сравнении с саамскими кладбищами конца XIX - начала ХХ в. на Кольском п-ове, когда саамская погребальная обрядность уже, несомненно, несла отпечаток сильного влияния православного культа. Этнографы уже в 20-х гг. ХХ в. отмечали «полную потерю племенных черт на крайнем востоке полуострова (р.Поной), где они превратились в русских, и на западе...» (Адымов, 1930, с.77). Поэтому без более конкретного подтверждающего археологического материала, найденного в процессе раскопок, выводы о «лопарской» культурной принадлежности данного объекта все же являются достаточно умозрительными. Скорее всего, речь может идти об одной из многочисленных на Русском Севере местной вариации христианского погребального обряда. С каменными сооружениями на Соловецком архипелаге соотносятся объекты на островах Кузова, что располагаются в 35 км на восток от г.Кеми. На культовых комплексах на островах Русский и Немецкий Кузова, открытых И.М.Мулло в 1965 г., каменные кучи находятся на самых высоких обезлесенных участках островных вершин. В основном они небольшие по размерам - диаметром 1,5 м и высотой ниже 1 м. На Немецком Кузове И.М.Мулло вскрыл одно самое большое сложение и зафиксировал прямоугольную камеру (1,7 х 1,58 х 1,4 м) с ровными выложенными камнем стенками (Мулло, 1984). Нужно подчеркнуть, что каменные кучи на островах Кузова расположены на скале при практическом отсутствии почвенного слоя. Вероятно, создание их было достаточно важным актом, т.к. камни нужно было поднимать на значительную высоту по крутому склону с нижерасположенных каменных осыпей. Само их возведение в данном скальном месте изначально не предполагало сооружение углубленной в грунт конструкции. Таким образом, речь идет о сооружениях, имеющих символический характер. Каменные кучи соседствуют с массой других валунных сложений иных типов: Русский Кузов - около 300, Немецкий Кузов - около 160 объектов (Мартынов, 2002а, с.157). В основном это так называемые сейдо-камни, в которых И.М.Мулло очень вольно усматривает зоо- и антропоморфные изображения мифологических и тотемных персонажей саамского пантеона.

На островах Малый и Большой Жужмуй А.Я.Мартынов описывает наличие «древнесаамского святилища», сходного с памятниками архипелага Кузова. Каменные груды круглой и овальной в плане формы, диаметром основания от 1 до 2,5 м и высотой 0,4 - 0,75 м, количеством 16 штук соседствуют с «каменными оградками» вокруг впадин, «фаллическими знаками» и «сейдами» (Мартынов, 2002а, с.167-168).

наверх

Некоторые наблюдения о каменных сложениях на Большом Заяцком острове

Археологи, изучавшие валунные сложения на Соловецком архипелаге, на наш взгляд, в основном касались комплексных характеристик «культовых святилищ», не вдаваясь в подробное описание множественных признаков первичной единицы изучения - «каменной кучи». В рамках данной работы хочется представить наблюдения автора относительно «курганообразных каменных сложений» в ходе посещения Большого Заяцкого острова в 2003 г.

Интересующие нас каменные сложения находятся непосредственно на выходах строительного материала - валунного камня. Скорее всего, это обстоятельство следует считать важным для данного памятника, но не основным критерием для всего рассматриваемого района Белого моря, т.к. на мысе Лабиринтов о.Анзерский и на островах Кузова на участки строительства камни приносились (Мартынов, 2002а, с.101). Более значимым будет во всех случаях выбор для «зоны освоения» доминирующего над микроландшафтом участка местности. Все же нужно отметить, что создание всего комплекса в целом не требовало большого количества людей и говорит о непродолжительности времени, необходимого для его возведения.

Отсутствие задернованности основного массива каменных куч на острове позволило хорошо визуально проследить их конструкционные особенности. Сложения достаточно сильно разнятся по своим размерам, точнее, по объему использованных для их создания камней. Есть объекты очень небольшой величины (высотой не более 0,4 м, диаметром до 0,6 м). Символичность создания подобных «пирамидок» очевидна. Небольшое число куч имеет высоту до 1,1 м и заметный «ровик» по окружности глубиной до 0,15 м, оставшийся от выборки камней. Располагаются сложения в группах очень компактно и в то же время достаточно обособленно друг от друга. Случаев совмещения нескольких каменных куч не отмечено. Камни в «грудах» уложены неплотно, но хорошо заметна тенденция к преднамеренному приданию приподнятой, конусовидной формы сооружениям. Вследствие этого края куч часто имеют довольно крутой угол наклона. В сложениях, находящихся на склоне с заметным перепадом дневной поверхности, использовался прием создания из камней ровной базовой основы. В плане все они имеют подокруглую форму.

«Каменные оградки», как и на Онежском озере, очень низкие (максимально 0,3 м), иногда с только «намеченным» крупными камнями высотным объемом. Можно отметить желание создателей ограничить, замкнуть их постройкой определенный участок пространства. Создается ощущение, что иногда они являются «границей» выходов валунника, не покрытого слоем растительности. В некоторых случаях эту границу бездерновой зоны также отмечает ряд маленьких куч установленных с равным интервалом. Особо следует подчеркнуть общую выдержанность при создании «оградок» их прямолинейности и прямоугольности поворотных изгибов. Создание их в едином комплексе с «каменными грудами» и символичность назначения наблюдаются очень явно, хотя определенно видно и отсутствие жесткой связи у них с отдельными, рядом расположенными кучами.

Третий тип каменных сложений, который можно рассматривать как составную часть единого комплекса вместе с каменными кучами и «оградками», - это «столообразные» валуны с уложенными на них камнями. Это крупные естественные валуны размерами от 1 до 2 м, плоская поверхность которых была избрана для укладывания на нее от 5 до 20 камней. В двух случаях «оградка» из трех стенок была построена с ориентацией на сложения данного типа. Возможно, что валуны с уложенными на них камнями - это легче создаваемая имитация каменных куч, если считать, что они несут только смысловую нагрузку.

Вероятно, что рядом расположенные лабиринты и каменные «насыпи» могут быть не одновременными, как считает А. Я. Мартынов. Использование одного материала при строительстве создает общее впечатление единообразия, однопорядковости, но, скорее всего, это только субъективный момент восприятия. Они расположены рядом, и в то же время лабиринты «отстранены» от общего блока каменных сложений.

Если сравнивать кучи из камней с острова Б. Заяцкий (кроме лабиринтов и «прочих фигурных выкладок») с известными подобного типа памятниками в Карелии, то можно отметить значительное, если не полное сходство между ними. Перечислим основные общие признаки:

• Присутствие в одном комплексе каменных куч и «оградок» (Оровнаволок, Чертов Стул) или куч, «оградок» и «плоских валунов с уложенными на них камнями» (Чертов Стул, о.Руйссаари).
• Топографическое единообразие мест нахождения памятников: доминирующие над местностью каменистые площадки недалеко от воды.
• Общие конструкционные методы создания «насыпей»: выкладка условного «фундамента» и «стенок». Например, прием выравнивания естественного наклона поверхности был отмечен на всех раскопанных автором в Карелии памятниках.
• Отсутствие углублений в грунт под насыпью (кроме Оровнаволока).
• Символическая направленность процесса создания объекта.

наверх

Вопросы датирования и культурной принадлежности

С каменными «курганами» на островах в Белом море, даже при относительно значительной степени изученности, не все окончательно определенно. Особенно это относится к вопросу о времени их создания и проблеме культурно-этнической принадлежности.

Визуально они не поддаются даже предварительному датированию. А.Я.Мартынов отмечает, что только в процессе раскопок выяснялось, что ряд сложений, ничем не выделявшихся, оказывались «поздними» (Мартынов, 2002а, с.100). Превалирующие в данное время в «лабиринтоведении» теории о датировании «культовых комплексов», основным составляющим которых считаются лабиринты и каменные кучи, перио- дом каменного века или же деятельностью «исторических саам», никаких археологических доказательств, которые при критическом рассмотрении подтверждали бы это, не имеют. Таким образом, все доминирующие постулаты на тему о «соловецких выкладках» не выходят за рамки гипотез.

Не рассматривалась только одна культурная группа, которая могла бы быть их создателями, - это корела ХII - XIV вв. В свете новых археологических данных по изучению идентичных каменных сооружений на Онежском озере и в Приладожье это предположение, на наш взгляд, можно рассматривать как более обоснованное, чем «саамская» или «протосаамская» гипотезы. При отсутствии датирующих артефактов при раскопках каменных куч, а находки кварцевых отщепов в этом контексте, как писалось выше, событие достаточно невыразительное и малоопределенное, «корельская» принадлежность объектов позволила бы правдоподобно объяснить присутствие в сложениях как фрагментов костей человека и кольчатой нерпы, так и коровы, а также относительно хорошую сохранность встречаемого под насыпями дерева (Мартынов, 2002а, с.66). Только очень косвенно в пользу нашего предположения может также свидетельствовать и практически поверхностное, под каменной грудой погребение «корелянина» на мысе Колгуй Анзерского острова, датируемое XII - ХПI вв. (Мартынов, 2002, с.135), и пока единственная дата по С-14 из каменной кладки с Оровнаволока (1200 - 50 лет) (Савватеев, 1979, с.35).

Зачем корелы насыпали на каменистых возвышенностях у воды группы очень символичных куч и «оградок» из камня, при этом совершая, вероятно, какой-то обряд, связанный с разжиганием огня, - на это пока нет определенного ответа.

Таким образом, несмотря на все оставшиеся в ходе этого небольшого исследования лакуны понимания рассмотренного типа памятников, все же можно, очень предварительно, каменные насыпи, распространенные в бассейне Онежского озера и на Соловках, соотнести с материальной культурой этнической группы ладожской корелы.

Обобщая, можно сказать, что, вероятно, первично в XI - ХIII вв. существовали две зоны колонизационной волны на северные земли: западная, освоенная «корелянами» с берегов Ладожского озера, идущими проторенными путями древней веси, и восточная - северные окраины Восточной Европы, включенные в активные хозяйственные процессы древнерусского населения. При этом под колонизацией понимается процесс экономической экспансии из более развитых и густонаселенных областей на периферию и эксплуатация ее природных ресурсов (Макаров, 1997, с.8). Экономическое освоение карельским населением крупных речных бассейнов между Ладожским озером и Белым морем проходило параллельно и единовременно со славянской колонизацией на современной территории Вологодской и Архангельской областей. В этом сравнении область карельского проникновения, стоящая в стороне от основных маршрутов главных водно-волоковых магистралей, не так обширна и более компактна, и в целом о ней можно говорить как о природно-географической лакуне, близкой и привычной населению из района Ладожского озера. Постепенно накапливающийся по данной проблематике археологический материал, в рамки которого можно включить и рассматриваемые «каменные сложения», не позволяет говорить о «корельской» колонизации территории гидробассейна Онежского озер начиная с XII века как о кратковременных торгово-промысловых экспедициях.

Наверно, единственными письменными источниками, заслуживающими доверия и позволяющими характеризовать карельскую экспансию в районы Белого моря и Онежского озера являются письменные акты XV в. Они подтверждают, что западное и юго-западное побережье Белого моря полностью находилось в продолжительном имущественном владении постоянно проживающего там карельского населения («в Кореле межи пяти родов»). Также можно отметить, что материковая часть современной Карелии, именуемая в актах XV в. географическим термином «Лопь» в смысле «северный», «неосвоенный» («по лешим озерам до Каянского рубежа») была районом их промыслового освоения — «и ловища на Лопе межу пяти родов куды ходят корельские дети». По нашему мнению, в данном случае географический термин «Лопь» не несет этнической нагрузки. На данном этапе исследования археологические источники позволяют только в самом общем виде наметить область освоения приладожскими общинами территорий Обонежья и Беломорья. Рассмотренные «курганообразные валунные сложения» могут стать тем маркером, который позволит более точно очертить ее границы.